Конкурс 2025 Нет худа без добра и добра без худа

[Ladimir]

8 Хенде Хох!

Юрий Аганин.

Митька Соболев слыл форменным неучем. Хоть и хороший мужик, но в науках – болван болваном. При этом, отважным болваном, я вам скажу, среди товарищей числился. С виду слабак слабаком, худой, росточком невелик, волос черен, глаз сер, и, что самое смешное, лопоухим был Митяй, прямо караул. Но, от атак не прятался, на кухне не отсиживался, приказы командиров выполнял четко и в срок, а в разведке так вообще был незаменимым человеком, хитер, тих и терпелив, все что разведчику и нужно. Но неуч - куда деваться. Обычный такой среднестатистический крестьянин, который в школе не учился. Ну, что ж поделать, в семье уродился старшим сыном, учиться некогда, надобно отцу было в поле помогать, так в школе и не побывал. Так что, к своим двадцати годам, читать-писать Митяй не умел и с арифметикой дружил исключительно по количеству пальцев на руках. Зато, что не отнять, так это что шутки-прибаутки на все случаи жизни знавал, на любое дело у Митяя шуточка веселая найдётся.

Разведка языка немецкого добудет, Митяя первым делом зовут, а тот уже его допрашивает:

- Как, - мол, - до Киева добраться? Ты, - говорит, - язык или не язык? Доводи, - мол, - до Киева.

Да притом, с пристрастием допрашивает, с оплеухами. Немец совершенно не понимает, что происходит, а наши солдаты веселятся - хохочут.

Или вот, окопы солдаты роют, сил уже ни у кого не осталось, а Митяй копает и песню народную напевает:

Пахал Захар огород,

Пахал Захар огород.

Чуры-вьюры-верьверьюры,

Шанцы-брянцы-верьверьянцы,

Верьверьюшки-вертатушки,

Вертаты-таты-татэ.

И вроде бы устали все, но улыбка на лице у товарищей.

Что и говорить, любили этого рязанского парня в роте, да что там в роте, во всем полку его привечали.

Рассказывали про Митьку такую боевую историю. Было это в сорок первом, немец тогда давил, а мы отступали. На Украине было, под Харьковом вроде.

Наши войска окопались, ждут наступления немцев. Вот-вот должно начаться. Ночь, темнота, луна ещё не взошла. Часовые расставлены, остальные бойцы в окопах отдыхают, шинельками укрылись, спят, а Митяю не спится, хоть ты тресни. Тогда еще совсем молодой и неопытный был, не ценил короткий солдатский сон. Лежит Митяй и думает, как же он будет с немцами разговаривать, если их повстречает? Он и русских-то слов не много знает, а уж немецких и совсем не одного. А вдруг, немец какой порядочный попадется? Сам придет сдаваться, а он с ним даже не поздоровается. И до того это Митяя взволновало, что решился он разбудить Мишку-москвича, уж тот парень городской, точно знает, как с немцем поздороваться. Прикурил Митяй папироску, и пошел от её огонька в лица товарищей по окопам всматриваться, Мишку выискивать. Нашел, конечно, что не говори, а Митяй всегда настырным был.

Разбудил, да спрашивает:

- Говори, - мол, - Мишка, как с немцем поздороваться?

А Михаил спросонья совсем туго соображает, ругается на Митяя, посылает его ко всем возможным матерям, в том числе немецким, но Митяй не отступается. Надоело Михаилу с неучем препираться, он и сдался.

- Хальт, - говорит, - хенде хох.

- А как переводится? – не унимался Митяй.

- Привет, - мол, - как дела, по-нашему, - ответил Мишка и тут же уснул с улыбкой на лице.

Митяй, вроде слова запомнил, но пока шёл до своего окопа все забыл. Опять к Мишке приперся, по новой всё спросил.

Долго ругался Мишка, но заветную фразу все же повторил.

Что бы больше не позориться, решил Митяй десять раз по десять приветствие это повторить, чтоб точно не забыть. Сидит, бубнит:

- Хальт, - говорит, - хенде хох.

Часовой не далеко стоял, испугался, что это за нерусь тут на немецком в наших окопах балакает? Заругался на Митяя и прогнал его в конец окопов.

- Там, - говорит, - тренируйся.

Митяю делать нечего, послушался, служба есть служба. Ушел в самый дальний окоп. А тут и луна взошла. Выглянул из окопа, залюбовался Митька полной луной. Красота. Какими нарядными лунушка верхушки деревьев делает, как их серебрит. Вспомнил свою родную деревню, да как он с Настюхой - невестой под полной луной на задворках целовался. Ух, было время. Да сам себя перебил, ведь немецкий язык пришёл сюда изучать. Ну и забубнил вполголоса

- Хальт, - говорит, - хенде хох. Хальт, хенде хох, - не забыл, слава Богу.

Вдруг смотрит, из травы руки чьи-то приподнялись, ну, Митяй с перепугу ещё громче заговорил.

- Хальт, - говорит, - хенде хох.

Тут четыре фрица с земли встали, руки вверх держат, следующей команды, видимо, ждут. Стоит немчура и не понимает, как их Митька заметил, вроде бы все, как по ихнему уставу положено, делали. А Митька-то сам оторопел, он ведь ничего, кроме приветствия, и не знает. Винтовку на врага направил и заорал:

- Часовой, - кричит, - иди сюда, тут разведка немецкая, буди Мишку, пусть дальше он с немцами разговаривает.

Вот так Митяй разведку немецкую обнаружил и задержал. Получил наш Митька за это дело медаль от генерала. Тот самолично вручал. Хвалил и за плечо трепал.

А то, что Мишка над ним подшутил, это Митяй уже потом проведал, когда сам в разведке служить стал и узнал от сослуживцев, что «хальт, хенде хох», с немецкого переводится как «стой, руки вверх», но Митяй на Мишку-товарища не обижался, шутка шуткой, а медалька-то вот она, за пазухой лежит.

[Ladimir]

9. Бывает же!

(к теории шести рукопожатий)

Александр Петров.

Теорию шести рукопожатий

на практике пришлось проверить мне,

Когда попал, однажды, в каталажку

в красивой и загадочной стране.

Без паспорта, без денег, телефона –

уволокло всё местное ворьё,

Сидел я в «обезьяннике» с бомжами

и проклинал похмелие своё.

Но не с текилы, виски, рома, бренди…

Разочарован, в целом, был собой.

Как вдруг, пришло спасенье ниоткуда –

заговорил, проснувшись, бомж со мной.

По – русски, без акцента, хрипловато:

«С каких краёв попал сюда, браток?

Могу помочь, решить твои проблемы?».

И мне представился – Антон Знарок.


И я, пожав протянутую руку,

всё рассказал ему, как на духу.

Антон, задумавшись, на две минутки,

сказал: «Чем чёрт не шутит? Помогу!»

Достал из недр тряпья «крутой» мобильник,

набрал на нём волшебные семь цифр

И карусель, невидимая глазу,

пришла в движенье, как на сейфе шифр.

Звонок был принят в мэрии столичной,

работал там знакомый у него,



и сохранилась связь до дня сего.

Тот сразу вниблему,

«набрал», без промедления, отцу.

Он, будучи министром обороны,

е – mail послал духовному лицу,

В Москву, в Синод. Коллеге по «конторе».

Тот сорок лет «под крышей» там «пахал»

И в бане парился с главою МИДа,

Когда тот на подворье заезжал.

И не позволив цепочке прерваться,

митрополит, немедля, позвонил

По номеру, известному немногим,

и помощи посильной попросил.

Министр был занят важными делами,

секретарю команду дал – «Помочь!»,

Послу шифровка мигом полетела

через границы, океан и ночь.

Прошло всего – то только двое суток,

как сделан, был тот, памятный, звонок

И в отделение вошёл, вальяжно,

советник – консул Мирослав Сварог.

Со справкой, заменяющей мой паспорт.

Был ей благодаря освобождён!

Природа мою радость разделила,

обмыв весь город, проливным дождём.

Печалило одно, ведь мой спаситель,

Антон Знарок, не видел свой триумф.

Он был, намедни, без суда отпущен.

Ушёл меня, на миг, лишь притянув.


Вот так, всего – то шесть рукопожатий,

мне помогли за тридевять земель!

Как не поверить в божье провиденье?

И я под впечатлением досель!!!

[Ladimir]

............

[Ladimir]

..............

[Ladimir]

10. Дух победы
Ирина Бабич

Новый май. Он сменил отсчитанный метрономом ещё один год моей жизни, жизни, поверенной рядом небывалых испытаний, которых, как говорят, и врагу не пожелаешь, жизни, в которой до сих пор и врагов-то не было, жизни, на чей искорёженный войной порог шагнул новый день – очередной день моего рождения.

Полинялый, устало покосившийся влево после недавних обстрелов резной забор. Иссечённый осколками венчающий ворота конёк. Бумажными бинтами крест-накрест перечёркнуты глаза-окна приземистого дома, моего дома на окраине пережившего новую войну города.

Сегодня, восьмого мая, не будет в нашем дворе обычной для миновавших лет суетливой гурьбы гостей, провозглашающих здравицы в день моего рождения. Мы с дедом и семилетним сыном заняты приготовлениями к иному, более важному для всех нас событию – Параду Победы, который во что бы то ни стало состоится завтра на центральной площади города.

Наша усердная троица расположилась в саду, на крытых полосатыми домоткаными «дорожками» скамейках, в тени яблоневого квартета. С долгожданным, наступившим неделю назад теплом обрядились деревца в бело-розовую кисею бальных платьев. Несмолкаемым оркестром в шитых золотом чёрных фраках гудят над ними пчёлы. Изящные кроны трепещут, готовые в такт дирижирующему невидимой палочкой ветерку закружиться в венском вальсе.

На толстом суку ближнего ко мне дерева, покачиваясь на деревянных плечиках, дышит воздухом китель артиллериста, наконец-то вынутый из стоящего наготове у порога чемодана с документами и семейными реликвиями.

– Смотри, деда, – удручённо протянул Егорка, бережно проведя ладошкой по сухой и потрескавшейся от пережитого горя коре нижней ветки яблони-соседки, – не зеленеет.

Раненная в середине августа осколком снаряда, обронившая наземь ещё не успевшие созреть яблоки, она упрямо держалась из последних сил, калекой опершись на заботливо вырезанный дедом костыль.

– Не оклемалась, значит, – сокрушённо вздохнул дед. – Знать, напрасно я надеялся, что со мной она век вековать будет. Эти липы, Егорка, мы с братьями моими посадили весной 41-го. Каждый по деревцу. Мечтали, что будет наша жизнь молодая цвести яблоневой зарёй, душистым запахом долго литься. Да не судилось. Через пару месяцев как четыре стороны света разбросала нас война. Под родительский кров я один вернулся. Не создали братья семей, не оставили следа на родной земле. Только эти яблони буйно цветут и щедро плодоносят из года в год в память о них. А вот моя чахнуть стала, – уже отрешённым взглядом смотрел дед сквозь внука, обременённая тягостными мыслями, трудно вздымалась грудь.

– Но ведь и она пышно цвела прошлой весной, – громко возразила деду детская непосредственность. – И твоя давняя рана зажила, – решительно гнала она обуявшие старика сумрачные думы. – И мы у тебя есть, – уже тише выговорил Егорка сокровенное, крепко сжав обеими ладонями мою и дедову руки.

Тотчас вернувшись к внуку оттаявшим взглядом, дед широко улыбнулся:

– Ты моя веточка, молодая и живучая.

Веснушчатое лицо Егорки осветила взаимная улыбка.

Вооружившись замшевым лоскутом, сынишка принялся истово натирать разложенные на видавшем виде табурете медали улыбающегося украдкой в пепельные усы деда, любующегося детским рвением.

– А эту ты за какую отвагу получил? – поднял вдруг вихрастую голову Егорка.
Ух
На вспотевшей от усердия детской ладошке – круглая медаль с серой пятиугольной колодкой.

– За прорыв вражеской обороны на дебальцевском направлении, когда наш Донбасс от фашистов освобождали. Мой артиллерийский расчёт после успешной воздушной атаки уничтожил на южном фланге несколько боевых единиц противника. Били немца нещадно до последнего снаряд

Выслушавший деда Егорка бережно уложил ревностно начищенную медаль рядом с
Пришпилив мудрёно сложенную георгиевскую ленту к лацкану, я подняла взгляд от только что украшенного жакета. Не видно ещё несколько минут назад деловито гудящих пчёл и шмелей.

В неожиданно наступившей тишине с надрывным треском громыхнуло за спиной. Машинально вжала голову в плечи. Взмахнувший руками, нечаянно опрокинувший табурет сын прикрыл свою ладошками. Тотчас прижавший его к груди дед ласково провёл заскорузлой ладонью по волосам внука и успокаивающе произнёс:

– Не бойся, Егорка, это не снаряды, это гроза, первая в нынешнем году.

Яростный ливень сменил монотонный мелкий дождь, назойливо стучащий по жестяной крыше всю ночь.

Шагнувший утром с крыльца Егорка, возбуждённый, запыхавшись, влетел назад в дом и, ухватив за рукав только что закончившего чаепитие деда, потянул его за собой на улицу.

– Смотри! – с неудержимым восторгом пританцовывал сынишка возле раненой яблони.

На вчера ещё чахнувшей ветке дерева взбухло несколько ярко-зеленых клейких почек, наполняя потрясённый миновавшей грозой воздух новым запахом – духом Победы, Победы Жизни

[Ladimir]

Конкурс "Нет худа без добра и добра без худа" завершён. Он получился очень интересным, разнообразным и содержалельным.
Жюри приступило к работе и оценивает все присланные произведения по трем критериям: 1) Соответствие теме конкурса 2) Литературное мастерство 3) Личная симпатия. По двенадцати-балльной системе.
Кроме того может быть учтено какие новые аспекты Закона критических сопряжений вольно или невольно автор затрагивает в своем произведении. Некоторые из этих аспектов будут упомянуты при подведении итогов конкурса
Всего поступило 25 работ, в том числе от четырёх профессиональных писателей, но и любители прислали интересные произведения. Призовая сумма будет вручена победителям.
Вот ещё раз ссылка на конкурсные рпботы
https://dzen.ru/3kapliabsurda?share_to=link